Образ

Эти глаза - лето, помещенное в морозильную камеру. Зелень тронутая пустотой, подернутая могильным холодом вечной мерзлоты. Я склоняю голову и пропускаю саркастическую усмешку. На бледное лицо падают тёмные волны волос, так прекрасно скрывающие всю эту фальшь и надменность.

А следом за ней в прокуренном голосе расцветает, словно хищная хризантема, якобы искреннее удивление: “А с чего ты взяла, что это был я?”.

Потертая заячья шуба, общажная, пропахшая борщевиком, моя любимая, греет костлявые плечи. Становится преградой между мной и шершавой стеной, между моим телом и чьей-то недовольной физиономией.

- Может тебе показалось? Может ты что-то перепутала? - встречаюсь взглядом с милым лицом, таким некрасивым в этой своей яростной гримасе. Протягиваю руку вперед, врываясь в чужое личное пространство, словно в мешок с крупой, прихватываю горсть. Все её подозрения, все тревоги и недомолвки с моей стороны теперь растворяются у меня на языке.

Эта память отдаёт горькой ревностью, солью слёз и перцем тревоги. Перед глазами моя спина с интересного ракурса, а ещё двери “Завтрака”, и какое-то гадкое чувство внутри, которое я пытаюсь скорее проглотить.

Она видела меня там, но не знала, зачем я на самом деле ходил туда, и от этого становится легче на душе. Ещё большее облегчение приносит мысль о том, что теперь она не вспомнит ничего из этого. Не узнает меня на улице. Я стёрт из её головы, пропущен через шрейдер.

Можно спокойно возвращаться к Эльфам. Трепать по головам мальчиков и девочек, которых Йорш собирает под крыло, словно мать тереза. Крутить самокрутки, шутить сальные шутки и пить за здоровье главаря.

Кто-то из Эльфов может считать меня не особо приятным типом, но никто не будет сомневаться в моей полезности. Порой я даже начинаю самовлюбленно думать, что незаменим. А ещё, что умнее других.

Я знаю многих из тех, кто, возможно, даже никогда не задумывался о моём существовании. Их секреты, рассказанные старым друзьям, словно послевкусие на моём языке. Я мог бы поведать Эльфятам много интересных сказок на ночь, но молчу, не понаслышке зная, как дорого обходится доверие.

Биография

Первое воспоминание - чужое, бородатое лицо, наклоненное очень близко к моему. Внутри меня порыв - не отшатнуться, а кинуться вперед, вцепиться в тронутую холодом и грязью кожу. Я поддаюсь ему, не зная, как можно ещё. Моя истинная форма неприятная на глаз до уродства, но мой спаситель никому о ней не расскажет.

Он будет лежать безвольным овощем, пока я стягиваю с него одежду. Пока одеваюсь в его шкуру, ночую в его берлоге и потом, когда память моего спасителя приведёт меня в этот вечно замерзший город. Я не буду спрашивать дорогу до администрации, выужу адрес из совсем недавно съеденных мозгов. Там наплету что-то о чудесном спасении и о храбром егере, пожертвовавшем собой ради жалкого меня. Выдам им своё имя, единственное, что кажется в голове родным, а не высосанным из чужого разума.

И они мне поверят. Или усиленно сделают вид. Я скрою от них свою единственную, полезную способность, потому, что на тот момент сам буду плохо осознавать её наличие и пути использования.

А дальше меня отправят во Всячину, протирать полы и полки, подметать сугробы у входа. Но работа будет кормить меньше, чем случайные столкновения с другими обитателями Союза, их прикосновения, короткие вспышки чужих воспоминаний. Совсем скоро я впервые выйду на ночные улицы ради того, чтобы поймать кого-то и проверить свои подозрения.

Он попытается ограбить меня, но сам окажется ограбленным. Глупость или юность, кто его знает, что сподвигнет этого мальца охотится в одиночку. Но я многое узнаю от него. Про Эльфов, про борщевик и про общагу, полную больших и маленьких сокровищ.

Малец всё будет в бреду твердить о том, как он хочет оказаться дома. И я отнесу его в эльфятник, где передам ребятам тело и слезливую историю о том, как нашёл беднягу в переулке и не смог оставить умирать. О том, как он просился сюда, к ним, как хотел попасть домой.

Благодарность, смешанная с подозрениями, и немного борщевика, это то, чем они отплатят мне. А меня словно муху к липучке, пригвоздит к их эльфийской общаге с тесными, людными комнатками. Я буду усердно делать вид, что беспокоюсь о пострадавшем, что прихожу проведывать его, а не наблюдать и подмечать, что и как происходит в эльфятнике.

Совсем скоро я стану для них чем-то привычным. У нас даже возникнет что-то вроде приятельства. Я поведаю им о своём нелёгком труде во Всячине, и они решат, что моё место работы в дуэте с наблюдательностью будет очень полезно в благородном деле грабежа. Мне пообещают долю, таким образом мы придём к соглашению.

А потом на одной из вылазок мне придётся применить свои способности, так что я самым глупым образом выдам себя с поличным. И казалось бы вот он, тот момент, когда настаёт время собирать манатки и уматывать, но серьёзный разговор с Йоршем скорее нарисует новые перспективы, чем закроет старые двери перед самым носом. И пусть отношения с некоторыми эльфятами подпортятся, они начнут осторожничать, находясь рядом со мной, недовольное ворчание главаря перейдёт в более прибыльную работу для меня.

Какое-то время я буду спокойно заниматься своими тёмными делами, пока в один прекрасный момент не заскочу в “Завтрак” и не встречу его. Странного мальчишку с кудряшками и очень интересной начинкой в голове. Это путешествие в чужое сознание в компании с ещё одним монстром сделает меня одержимым.

Чем бы он ни был на самом деле, я хочу найти его. Я хочу поймать, изучить, прожить все те жизни, что он держит у себя в голове. А потом сожрать их одну за одной. Без остатка.