Образ

Высокий, грузный, всклокоченный и грязный. Из-под потрепанного капюшона торчит неопрятная, седая борода, да сверкает безумием парочка карих глаз. Сгорбился в своем вонючем тряпье где-то в самом темном углу и сидит, рассуждая о тленности бытия. Это он ещё пьяный, из трезвого из него и слова не вытянешь. А что вы хотели от товарища с такой-то репутацией? Некоторые до сих пор думают, что он милицию за нос водит, и своих жмуриков за чужих выдает.

Поэтому на первый взгляд приветливости и дружелюбия в Хароне кот наплакал. Хотя сам по себе он мужик неплохой, работящий. Иногда пытается добром на добро отвечать, да только обычно все как-то боком выходит. Вот и отрастил шипастый панцирь и предпочитает уединение светской беседе.

Любит старые монеты и пытается их коллекционировать. О своих скромных успехах особо не распространяется, а то мало ли что. Холодных, голодных и охочих до чужого добра в Союзе достаточно. А у Харона в принципе имеются некоторые проблемы с доверием и легкий налет паранойи.

Поэтому наверное и прятать всякое научился не хуже, чем жмуров твоих откапывать. Есть подозрение, что комната его полнится заначками разной степени бесполезности. Вот и не спешит он никого к себе в гости приглашать, и если уж и пересекается с кем-то по делу, то на нейтральной территории.

Вне работы и пивнушки его нередко можно встретить у реки, и там он кажется постороннему взгляду каким-то особенно потерянным. Иногда рыбачит, но чаще просто сидит и меланхолично смотрит куда-то вдаль. Что высматривает, о чем думает? Да он и сам не знает, просто тянет его к воде не меньше, чем к мертвякам всяким.

Биография

Ссохшаяся, полуразвалившаяся лодка, пара черепов и мужик. Вот каков был улов егерей в тот день. Не богато, но что поделать. Мужика быстро определили в нужное место, выдали паспорт, штаны потеплее, да отправили в общежитие.

Комната была тесная, на четыре человека, новичок, собственно, и стал этим четвертым. Вел себя странно, хватался за голову, разговаривал с собой и все порывался куда-то убежать, не то в лес, не то в реку топиться. На удачу соседи его какими-то добрыми чересчур оказались. Вместо того чтобы выгнать взашей, налили бедняге стопарик самогона местного, мол, вдруг успокоится болезный. Так и стало.

Харон принял немного на грудь, пришел в себя. Потом по наводке соседа вызвался работать грузчиком. Мужик-то он высокий, грузный, сразу видно сила какая-никакая да есть. Вот и трудился почти за еду, точнее за синьку. Последней заливал все то, что у него в голове образовывалось. И боль, и голоса, которые приходили за ней и все умоляли их найти, не давая ни спать, ни даже двух слов связать адекватно.

Иногда мужика,  конечно, окончательно накрывало. Думал, что это родные зовут. И хоть не помнил ровным счетом ничего до того, как егеря его откопали, собирался и выходил в холод, чтобы отыскать. Не важно, в какой угол Союза заводили его голоса, на том конце неизменно оказывалось мертвое тело, вросшее в сугроб. Окоченевшее от холода, безмолвное, оно мало что могло рассказать Харону о забытом прошлом.

Подобные находки скорее пугали и вгоняли мужчину и в без того свойственную ему угрюмость. Он все боялся, что тела эти будут на его совести, а поэтому старался лишний раз не распространяться о том, где был, да что видел. Более всего страшился наткнуться на патруль милиции. Он старался быть аккуратнее, и какое-то время Харону везло, но потом удача куда-то улетучилась, и застали его прямо на месте преступления.

Конечно же он испугался и побежал. Стражи порядка кинулись за ним, повязали да начали выпытывать, кто он такой, что тут делает и откуда знает покойного. Харон не придумал ничего лучше, чем сказать правду, которая, что совсем не удивительно, звучала как плохая выдумка или бред сумасшедшего. Кто-то особо юморной из патрульных даже усмехнулся и сказал что-то вроде «Докажи, товарищ экстрасенс».

Делать нечего, пришлось доказывать. Харон чувствовал ещё несколько тел неподалеку, о которых сообщил милиционерам. С каждым новым жмуриком, обнаруженным именно в том месте, где было указанно, лица патрульных становились все серьёзнее. Они, наверное, решили, что Харон местный Чикатило, не меньше, который окончательно выжил из ума и решил поделиться с общественностью своими достижениями.

В целях безопасности и пока специалисты не определят, от чего все же погибли те ребята, новоявленного маньяка определили на несколько дней в кутузку.  Там и сидел, от беспокойства почти не спал, пока не нарисовался у решетки вертухай с хорошими новостями. Гаврики те подвыпили, уснули в сугробе, да замерзли насмерть. Так что Харон к этому делу был не причастен. Однако нашелся товарищ, который заинтересовался этой «чуйкой на жмуров» и хотел переговорить.

Так Харон и оказался в крематории. К счастью работником, а не пациентом. Определили его во что-то вроде поисковой бригады, которая после знатных морозов да гуляний патрулирует город и собирает всех, кто преставился.

Пусть это дело кончилось хорошо, Харона оправдали, но по городу все равно пошла о нем не самая лестная слава. Старые соседи наотрез отказались делить с мужчиной комнату, так что пришлось переехать в отдельную. Благо муниципалитет для работников крематория такие выделяет.